Главы из книги Михаила Кириллова-Угрюмова «Село Любец и его обитатели»

Продолжаем публикацию глав из книги писателя Михаила Кириллова-Угрюмова. Текст предоставлен автором, который согласился выступить в роли блогера GK.

Последний бой села Любец

Село наше Любец появилось на высоком бере­гу Клязьмы в незапамятные времена на месте древних неолитических стоянок. В XVII веке в селе была устроена камен­ная церковь во имя Успения Пресвятой Богоро­дицы с высокой шатровой колокольней, белый «карандаш» которой от самых далёких пой­менных лесов и Клязьминских излучин веками звал к одному из красивейших видов Владимиро-Суздальского Ополья.

Любецкий Храм стоит на высоком холме среди корабельных сосен, ох­раняя покой доверчиво приткнувшегося к нему когда-то огромного, со знаменитой ярмаркой, а теперь совсем небольшого села и старинно­го сельского кладбища. Храм и село разделяет глубокий овраг с соснами, танцующими на уз­ловатых корнях вдоль его крутых склонов.

На осенних закатах в предсумеречный час сосны разгораются ровным оранжевым светом и на несколько мгновений неопалимо поджигают верхушку чернеющего на фоне неба исполинско­го тополя, стоящего посередине прогона.

Наталья, прожившая в этом месте почти полвека, часто видела, как перед самым заходом солнца на вы­сокий берег реки ненадолго садился передохнуть и полюбоваться на ещё светлую реку ангел с тяжёлыми, по-деревенски натруженными сит­цевыми крылами.

В 70-х годах прошлого века Храм наш, заброшенный с послереволюционных вре­мён, был поновлён усилиями замечательного краеведа, писателя, великого бессребреника и чудака князя Сергея Михайловича Голицына, жившего в Любце с 1942 года.

Кресты на Храме были выправлены, появились новые купола и кровля. Всё это делалось во времена «застойного» СССР, так что и работы, и материа­лы были оплачены из средств вполне коммуни­стических – Бельковского сельсовета и ковровских районных властей, к которым и относилось любецкое народонаселение. К концу советской власти оно работало в заводах, са­жало картошку, ловило рыбу, пило водку, ну и, бывало, вразумлялось в расположенной непода­леку мелеховской зоне после привычной поножовщины.

Ко времени моего рассказа в стране уже несколько лет кипела перестройка. С необыкно­венной энергией в Коврове один за другим за­крывались заводы, совхоз умирал вместе с коро­вами и ненужными трактористами, бригадир которых удавился, перепахав осенью им же засеянное поле с белокочанной капустой.

Безработ­ные рыбнадзоры среди дня бомбили зимовальные ямы на беззащитной реке, а в наш Храм почти еженощно врывались на мотоциклах отморозки из не известно как и почему образо­вавшейся ковровской секты сатанистов. Остатки необыкновенных изображений архангелов Иегудиила, Варахиила и Салафиила, окружавших Богородицу на западной стене Храма, были осквернены и сбиты, а каменные полы вскрыты в поисках церковных кладов. Всей этой поги­бельной вакханалии аккомпанировали импорт­ные свинорылые проповедники и стадионные экстрасенсы.

К началу «лихих» 90-х в селе было около тридцати пяти дворов, не­сколько коров и коз и множество беспечных кур. Население оставалось ещё, в основном, местное, хотя несколько художников из Коврова, Влади­мира и Москвы давным-давно переселились в любецкую красоту.

По малодушию и маловерию своему мне и многим каза­лось: всё, конец, никто нас не защитит, и не подняться нам больше из этой липкой грязи. Да и ангела на реке больше никто не видел.

И вдруг бесовская атака стала захлебываться! Удивительному нашему народу, всё равно больше вос­питанному на так ненавидимых либералами «де­душкиных» и «баушкиных» заповедях и, надо сказать, очень рациональному, вся эта дрянь стала быстро надоедать. Чудовищную «порнуху», гнавшую по деревенскому телевизору, от­ключили, «жёлтую прессу» использовали по на­значению в отхожих местах, экстрасенсов слу­шать перестали (правда, в некоторых избах всё же повесили их фотографии на стенку — ну так, на всякий случай!).

Но в Любец явились новые гости! На маленькое православное село обрушилась Секта Шри Чинмой со штаб-квартирой в США, миллионами адептов в сорока шести странах мира и миллиардными капиталами.

Шричинмоисты действовали быстро и эффективно. Сначала в калитках появились улыбчивые эмиссары. Они обошли каждый дом, куда пускали, ласко­во со всеми поговорили, песен спели, на гитаре поиграли, книжечки раздали с портретами объявившего себя Божественным Сыном гуру и проповедовали, что хотят только мира. Объ­яснили, что они хотят назначить Любец зоной Шри Чинмой, сердцем этого самого мира, и что для этого нужно совсем немного — записаться в их ряды, проплыть всем по-братски вместе по Клязьме, а потом запустить бумажных белых голубей. И сделать это нужно непременно пря­мо у входа в любецкий Храм!

Многие наши тог­дашние бабки были как раз теми самыми ком­сомолками, которые сделали из алтарных икон деисусного чина любецкого Храма короб для соленой рыбы, стоявший у прежних хозяев на­шей избы. И растаяли они, и обрадовались: ну как же, такие милые ребята, и дело-то такое нужное — мир ведь! А Храм — так мы туда от­родясь не ходили. А тут нас гуру на золотой колеснице разом в ихий рай отвезет! Да с пирогами!..

И через несколько дней прямо в центре села появился большой ка­мень с надписью, объявлявшей Любец зоной Шри Чинмой.

Через неделю камень исчез. Следы вели к по­жарному пруду.

Из Коврова нагрянули дознава­тели искать борцов с лучезарным Шри Чинмоем. К этому времени в секте уже подвизались «ночные кукушки» многих крупных чинов из Коврова и сельсовета, и милицейских, и прокурорских, и воля к расправе над «кощунниками» была более чем грозной. Дознаватели кричали и угрожали, всматриваясь в лица жителей села. Ничего не нашли.

Не знали только, что не там ищут, что этим бесстрашным ополчением, опрокинувшим поганый камень, были стоящие рядом улыбаю­щиеся любецкие дети, на время боевых действий прозвавшиеся Защеканами, Забрюханами, Вну­тренностями, Гогелями, Ванюхами, — простите, родные, если кого забыл! Сражалось юное воинство под водительством Настёны. Старшим было, на­верное, лет около шестнадцати, столько же, как и моему отцу, уходившему в 1941 году на фронт.

Несколькими неделями позже появился но­вый камень, поставленный уже большим кра­ном. Но и он тёмной августовской но­чью исчез! Его раскололи и утопили в том же пруду. Ну не хотели любецкие дети, оставлен­ные взрослыми, жить в зоне Шри Чинмой! Не хотели, чтобы теперь уже иной мир их «баушек», тихо охраняемый древним Храмом, был осквер­нён хищными пришельцами.

Тут уж разразился настоящий скандал: милиция, бы­стро ставшая шричинмоистской, в истерике ис­кала следы повсюду, фотографировала место преступления, что-то измеряла, вынюхивала — и опять ничего!

«Партизаны» бесстрашно радовались, но немногим печальным взрос­лым было понятно, что война не окончена.

Продолжение следует.

Ранее GK опубликовал главу «Воздухоплаватели». Интервью с писателем и его супругой скульптором Натальей Захаровой, которые с 1969 приобрели недвижимость в Любце Ковровского района, можно почитать здесь.

Фото: архив GK