Раненое сердце. Герой СВО – о боях, ценностях, детях и смысле жизни

Ковровчанин Дмитрий Фаронов вернулся с боевой наградой после года в зоне СВО. Сейчас Дмитрий готовится к серьёзной кардиологической операции. Однако сердце его болит не только в медицинском смысле. В откровенном интервью GK Дмитрий рассказал об уроках жизни и колоссальном опыте, который дал ему год пребывания в зоне боевых действий.

О Дмитрии узнала из социальных сетей. Привлекло внимание фото человека в военной форме, под которым был размещён комментарий: «Горжусь своим отцом». Зашла на страницу, узнала, что Дмитрий Фаронов – ковровский парень, который в самом начале СВО отправился в зону боевого соприкосновения, спасал товарищей и выполнял свой долг перед родиной, где его ждали жена и трое детей. Написала, он ответил. Так, в переписке получилось это интервью.

Читайте новости и статьи в нашем ТГ-канале GorodKovrov. Подписывайтесь!

Меня комиссовали по состоянию здоровья. Сейчас я дома, в Коврове. Был командиром медицинского взвода. Демобилизован в октябре прошлого года. Сейчас есть проблемы с оформлением документов, ветеранского удостоверения. Но с этим потом буду разбираться, предстоит, чувствую, повоевать с «военкоматовскими войсками». Но вначале операция на сердце. Оперировать будут в Москве, по квоте, по гражданке. Хотя я контрактник, мотострелок, нашу часть называют «пятнашка», самое «мясо», стояли на линии соприкосновения…

Когда Вы приняли решение ехать на СВО? Что стало для Вас решающим?

21 сентября, когда началась мобилизация, я в 11-30 приехал в военкомат. Там все бегали, суетились, было не до меня. Переписали мои данные, а в 13-00 весь военкомат отбыл на совещание в администрацию. Я хотел записаться добровольцем, но мне было уже почти 40 и трое детей… Мою кандидатуру отклонили, хотя приезжал в военкомат дважды. На тот момент я работал инженером-проектировщиком на одном из частных предприятий Коврова. Зарплата 120 тысяч в месяц. Надеюсь, понятно, что моя история не про деньги. Я шёл осознанно и целенаправленно, отдать долг Родине, защитить её. Решающим для меня тогда стал тот факт, что мой лучший друг в ЧВК «Ахмат» уже был там. Я очень им гордился и желал осуществить то же самое.

Отметил 40-летие в ресторане, уволился с работы, наколол тату на груди – серп и молот. А чтобы не сдаться живым (говорят, там «укропы» кошельки из кожи делают) впоследствии носил с собой пару гранат. Я отправился во Владимирский военкомат и там оставил заявление. Через несколько дней мне позвонили. Потом была медкомиссия, около 800 тестов. Наконец, назвали дату отправки. Бегом по магазинам, оделся, собрался, ушло около 80 тысяч. Вначале Таманская дивизия, потом – туда…

Были ли среди однополчан люди, с которыми ранее общались на гражданке? Насколько меняется характер и взгляды человека на СВО?

Нас ехало одиннадцать человек из Владимира. Двое впоследствии сбежали (один сам, за вторым приехала мама). В автобусе все и познакомились. Оказалось, четверо ребят из Коврова, включая меня. Мы ехали трезвые, кроме «Питюни» (он потом уедет домой в отпуск, из которого на СВО уже не вернется), который к моменту приезда выпал из микроавтобуса, прямо перед казармой…

…Характер людей там меняется. Или проявляется. Вначале я плакал от страха. Потом меня назначили командиром взвода, и я стал ответственен за ребят. Меня теперь абсолютно не волнуют такие вещи как, что надеть, что поесть, что другие подумают… Не особо интересует нытьё в соцсетях, что снег не вывезли. Просто есть задача, её надо выполнить. Это жизнь. Главное, чтобы была задача, цель.

…Сейчас передо много та самая проблема социализации. Есть страх скопления людей, воспринимаешь этот как потенциальную угрозу. Люди живут и не понимают, что опасность, например, в людном супермаркете. Не понимают, что такое смотреть в небо и слушать «птичек-коптеров». Сейчас очень сложно избавиться от этих состояний. Сложно вновь понять и принять, что людям рядом с собой не всегда можно доверять. Там-то если вместе, то этим уже всё сказано. Здесь не так… К несправедливости сложно привыкнуть, а её здесь, в мирной жизни, очень много. Видишь,  сжимаешь кулаки, очень хочется сразу – взять и наказать виновного. Если честно, грустно видеть равнодушие и жестокое безразличие, стремление приспособиться и что-то себе выкружить. Когда мне здесь «на гражданке» люди начинают рассказывать о своих проблемах, это воспринимается как детский лепет и причуды. Проблемы существуют только там.

Почему Вы назвали свою часть «пятнашка»?

Мы находились в Харьковской области. Противник был в полутора километрах. Мы держали оборону, и техника – подмога – до нас доехать не могла. Потому что сразу разбомбят. По этой причине ни о каких гумконвоях у нас и речи не шло. Мы выживали, добывали еду и берегли боеприпасы… В данный момент всё необходимое уже есть, а поначалу не было ничего. Пили из луж, там же стирались и споласкивались… «Пятнашка» – мотострелковый полк, который впереди всех. Нас называют «отмороженные». Не сдаваться и не отступать – это про нас.

Как в целом можете оценить уровень готовности мобилизованных к реальной боевой обстановке? К чему в первую очередь следует себя готовить тех, кто решает сейчас подписать контракт с минобороны?

Если говорить о матчасти, то, как уже сказано, сейчас всё есть. Нормально. И уровень подготовки – нормально, случайных людей уже нет. Все «мобики» пристрелянные, каждый знает своё место. Это поначалу был хаос, неразбериха и отрицание. Те, кто сейчас идёт и подписывает контракт, приходят на позиции, которые мы уже отстояли. Уже не надо сильно опасаться за быт. Времена, когда надо спать на снегу и под обстрелом копать землянки, прошли. Мы идём вперёд.

…Если чего-то и не хватает, так это женской заботы. Каждому там очень важно, что его подруга, жена, дома ждёт и понимает – её муж пошёл туда не ради прихоти, амбиций или денег. Мы не в «войнушку играем», мы защищаем нашу родину и страну. Это правда. Мы – русские. И не позволим бить наших. Это правда, которую понял там.

Ваша семья, дети, жена. Как они приняли, встретили после СВО, изменились ли как-то отношения?

Дети гордятся, жена, думаю, тоже. Изначально были спрятаны абсолютно все документы, дабы не ушёл…Когда не было связи две недели, и жене кто-то сказал, что нас, якобы, разбомбили при заходе, а потом я впервые после позвонил с чужого номера , услышал её голос и тогда понял: меня любят. Мы говорили с женой примерно полчаса. И это были главные слова, которые мы когда-либо друг другу говорили. Связь «Киев-стар» – 80 рублей за минуту, ловит только под обстрелами, когда отключают РЭБ и идёт обстрел. Бывало, звонишь, а по второй линии звонок из Великобритании или Чехии. Тогда ноги в руки и бегом с того места. Через минуту-две на том месте воронка…

…Сейчас думаю, что хотел бы туда. Уверен, что там я нужен, могу спасти жизни. А здесь… Эти малюсенькие проблемы ничего кроме недоумения не вызывают… Там сейчас решается исход жизни для всех, в том числе и в нашем городе. Жаль, что не все это чётко понимают…

Что за операция на сердце, о которой Вы сказали в начале беседы?

Из-за нагрузок, по несколько километров, когда из-под обстрела в тыл на носилках мы эвакуировали людей, подсадил сердце. Было дело, прямо полз по минным полям, кислорода не хватало от нагрузки. Сердце перекачанное, увеличилось в 2 раза. Теперь будут вызывать контролируемый инфаркт. Мне сказали, что по линии Минобороны таких операций не делают. Единственный в России институт трансплантологии и искусственных органов в Москве взялся за это. А так, ещё в Израиле делают…

Дмитрий сегодня должен быть уже в Москве, в больнице. Он ничего не боится, ничего не просит. Он готов вновь отправиться в бой, сразу, как только запустят его «мотор». Остаётся только поражаться мужеству и терпению человека, которому наши «военкоматовские войска» до сих пор не могут выправить ветеранское удостоверение, а его ребёнку-астматику жена покупает лекарство за свой счёт.

Читайте новости и статьи в нашем ТГ-канале GorodKovrov. Подписывайтесь!

Фото: личный архив Дмитрия Фаронова