Когда охотится бумажный тигр?

Январь 1993 года в истории России – один из тяжелейших периодов. В это время Чечено-Ингушская республика прекратила свое существование. Дудаевские боевики заявили о создании Ичкерии, пользуясь кризисом в государственном управлении страны.

Как шли первая и вторая чеченские кампании? Какую роль в военном конфликте играл иностранный капитал? На эти и другие вопросы ответил непосредственный участник военных операций, полковник запаса, преподаватель военной кафедры КГТА Константин Вячеславович Шелудяков.

– В аэропорт Беслан вместе с сотней военнослужащих я попал в январе 1995 года. Затем нас перебросили в Грозный. Если оглянуться и вспомнить то время, первое, что приходит на ум, – тотальное унижение престижа российской армии. После предательства Горбачева и Шеварднадзе вооруженные силы России испытывали тяжелые времена.

Недофинансирование, массовые увольнения и, как следствие, сбой в системе управления. Гибель 131 майкопской бригады произошла именно из-за неграмотного управления. Бойцам поставили задачу зайти в город, видимо, понадеявшись, что террористы, увидев людей в камуфляже, перепугаются и все само рассосется. Но вышло иначе. Советская армия стала бить российскую.

-​ Что это значит?

-​ Исторический факт: Б. Ельцин своим указом отдал советское вооружение, расположенное в арсеналах 12-й учебной дивизии под Шали, бандам Дудаева. Они получили более 50 тысяч единиц стрелкового и другого оружия. Я хорошо знаю чеченцев. В моем экипаже БМП, было три бойца этой национальности. Они показали себя как дисциплинированные и способные солдаты.

Одного из них, Имрама Нурбиева, запомнил особенно хорошо. Так вот, советская армия дала множеству чеченских парней выучку, а отваги им всегда было не занимать. В конфликте вооруженные нашим оружием и выученные в наших же учебках чеченцы «воспитали» российских военнослужащих.

-​ Когда к военному руководству пришло понимание, что конфликт в Чечне серьезное испытание?

-​ Уже в первую чеченскую кампанию. Прорехи в организации управления войсками обозначились слишком явно. Не было единого центра управления. Между подразделениями не наладили взаимодействие, приказы командиры отдавали по мобильным телефонам – фактически в открытый радиоэфир. Повторюсь, развал армии еще долгое время сказывался. Ведь браться за решение чеченской проблемы в высших эшелонах власти никто и не хотел.

Знали: ВС России не готовы к боевым действиям. Из-за этого подал рапорт об отставке генерал Воробьев. Было множество примеров откровенного саботажа, который шел сверху. Например, создали сводные боевые группы, в которых смешали солдат разных родов войск. Как командир мог поставить таким бойцам задачу? Ведь он не знал ни их возможностей, ни степень их готовности. Всерьез решать конфликт стали с приходом генерала Квашнина в 1992 году. Положение резко поменялось.

-​ Какую боевую операцию вспоминаете в первую чеченскую?

-​ В Грозном наша группа не могла пересечь одну из улиц. Из высотки не давал пройти пулеметчик. Попросили зенитчиков на «Тунгуске» решить проблему. Они очередью срезали кусок здания вместе с огневой точкой… В первую военную кампанию в Грозном я пробыл всего месяц. Оказалось, что на тот момент наши владимирские мотострелки лучше знают технику, на которой предстояло воевать будущим солдатам. Поэтому нас отправили готовить новобранцев для управления БМП-1.

Любая техника требует правильного ухода, а военная – вдвойне, так как от ее состояния порой зависит жизнь всего экипажа. В Кувейте, куда наша оборонка поставляла эти грозные боевые машины, ее обслуживал персонал из пяти человек. Командир БМП не мог себе позволить даже руки испачкать. Все делали техники.

Если закончились топливо, самостоятельно пополнить его экипаж считал зазорным. Ждал! Такой роскоши наши мотострелки позволить себе не могут. Должны все уметь: подготовить боевую машину к походу, зарядить пушку, отремонтировать машину на поле боя. В следующий раз в Чечню я попал уже в 2000-м году.

-​ Как шла вторая чеченская кампания?

-​ Была поставлена четкая задача: наладить полноценный контакт с мирным населением. Как-то к нам пришел председатель одного из местных совхозов – Гелани. Попросил доставить бензин и мазут для комбайнов и отопления. Затем обращался за помощью, когда требовалось накосить сена для скота.

В долгу не остался – каждое утро привозил четыре 50-литровых бидона с молоком и сметаной. Для солдат, сидящих на тушенке и каше, это было деликатесом. Порядка в то время было значительно больше. Действовал единый командный центр. Военные, взяв населенный пункт, сдавали его солдатам внутренних войск, и те досконально проверяли все дома. В Ханкале создали склады обеспечения.

Я год работал командиром 72-го мотострелкового полка в Калиновском. Мы обеспечивали охрану колонн подвоза. Толковая охрана тоже целая наука, которую наши солдаты изучил в Афганистане. Чтобы свести к минимуму внезапность нападения в горно-лесистой местности, мотострелки делят зоны обстрела. Головная машина едет с включенной «глушилкой», которая исключает возможность подрыва на радиоуправляемом фугасе. Рекомендуемая скорость движения такой колонны 20–25 км в час. Мы проскакивали на 40.

Второй раз я приехал в Чечню в 2004 году. Назначили начальником отдела военной комендатуры в Ведено. Этот участок был один из самых опасных. Здесь действовали террористы братья Валиевы, Басаев. Военные говорили, кто владеет Веденским районом, владеет Чечней.

В районе располагалось большинство высот, с которых контролировать окрестность было удобнее всего. Тут нашим разведчикам удалось «продать» наемникам Басаева фальшивые карты с минными полями. Благодаря этой операции банду вывели на минное поле. Тогда-то одиозный террорист и потерял ногу.

-​ Не раз утверждалось, что главную скрипку в чеченской войне играл иностранный капитал. Находили этому подтверждения?

-​ Когда уничтожили банду Басаева, у всех террористов были фальшивые доллары, правда, сделанные очень хорошо. Видимо, использовалось специальное оборудование, которого в горах, конечно, быть не могло. Были у бандитов и конспекты на арабском, английском языках – как установить мину, использовать то или иное вооружение или элементы экипировки.

-​ Вам довелось столкнуться и с сомалийскими пиратами. Чем они отличаются от террористов?

-​ В целом ничем – бандиты, пытающиеся добыть кусок хлеба. Сомали очень бедная страна. Перепад температур там достигает двадцати градусов. Это тяжелое испытание для организма. Во времена СССР местный национальный лидер пообещал каждому гражданину выдать одеяло, чем снискал поддержку. Эти советские одеяла там до сих пор.

-​ Как бы вы определили характер военного конфликта в Чечне?

-​ Партизанский. Не случайно, взяв на вооружение опыт немецких войск, мы создавали комендатуры и строили работу по немецким лекалам.

-​ За что отвечает комендант?

-​ Обязанностей и полномочий множество: обеспечение продовольствием, транспортные вопросы, помощь в боевых операциях. Даже руководство изданием местной газеты. Однажды сель размыла 200 метров единственной автодороги. Пришлось самим восстанавливать сообщение. В нашем штабе бывали федералы, морские пехотинцы, кадыровцы, спецназ, ОМОН…

-​ Кого из сослуживцев запомнили?

-​ Командир 42-й дивизии Чиркин, генерал Трошев, конечно же, главком ВДВ Шаманов. Уважаю этих людей. Они приближали победу.

-​ Трудно было восстановить добрососедские взаимоотношения с ингушами, чеченцами?

-​ Воевать не хочет никто. Когда же террористы стали показывать свое истинное лицо, чеченский народ отвернулся от них. Расскажу пример. Чтобы добраться из одной точки в другую, бандиты часто использовали пленных. Если не слушались, избивали. Узники несли продовольствие, боеприпасы. А когда банда прибывала к месту назначения, их за ненадобностью убивали.

Сколько от такого жестокого использования пострадало гражданского населения, остается только догадываться. Традиции чеченского народа суровы. Но, на мой взгляд, нам у них следует поучиться уважению к старшим, нерушимым законам гостеприимства. По-чеченски «нож» – «урс». Согласно их языку, это одушевленное существо.

-​ Оцените современную российскую армию?

-​ Во время «царствования» Сердюкова наши вооруженные силы буквально растаскивали. Министр обороны считал, что нерентабельно содержать военных специалистов. Во время осетино-абхаского конфликта, когда Сердюкову доложили о том, что готовится провокация против миротворцев, он докладчиков отправил в зону боевого конфликта. И первое время штаб работал буквально в оркестровой яме.

Считаю, что восстановление нашей армии началось лишь при С. Шойгу. Он первым указом остановил увольнения военнослужащих, вернул на посты офицеров, у которых реальный боевой опыт. Даже строительство объектов теперь министр обороны может отслеживать в реальном времени по видео.

-​ Сегодня наши войска действуют в Сирии. Насколько оправдан этот шаг?

-​ Китайская поговорка гласит: «если армия перестает воевать, она начинает бороться с бумажным тигром». Как правило, тигр одолевает. Вооруженные силы не должны киснуть в обыденности. Не случайно в новых учениях солдат перебрасывают с полигона на полигон.

Смена обстановки не дает замылиться глазу. Уход наших войск из Афгана дал толчок росту наркооборота. Сейчас поток наркотиков сдерживает дивизия в Душанбе. Что же в Сирии? Там действует черный нефтяной рынок. Баррель нефти продают за 20 долларов. Процветает рабство. Поэтому военная операция в Сирии необходима не только для выучки, но и с точки зрения политического влияния.

-​ Вы преподаете в КГТА. Оцените готовность студентов?

-​ Средняя школа, на мой взгляд, очень плохо готовит выпускников. Не знают истории, имен известных предков. Как-то спрашиваю одного из студентов, чем знаменита его фамилия. Молчит. Напоминаю, что его однофамилец – соратник Королева, изобрел тот самый космический двигатель РД-20, который до сих пор продают в США.

«А кто такой Королев?» – спрашивает. Без комментариев. Сказываются плоды Болонской системы. Твердо уверен: необходимо вернуть советские стандарты образования и просвещения.

Фото автора и из архива К. Шелудякова